Православный интернет-портал «Древо крестное»

Богодухновенность

Можно ли доверять Библии?

Нередко мы получаем вопрос: почему вы, христиане, верите так, а не иначе? Многие люди признают бытие Бога, говорят о своей вере в некий «Абсолют», но при этом полагают, что христианское вероучение слишком сложно и неосновательно. У христианской апологетической мысли есть ответы на эти вопросы. И этими ответами ведущие специалисты Самарской семинарии охотно делятся со всеми желающими в рамках Школы православного апологета. На страницах нашего журнала мы открываем серию публикаций по мотивам прошедших встреч Школы. И первый вопрос – вопрос об источниках нашей веры.  

         Необходимо начать конечно с напоминания о том, что Христианство – это религия Откровения. Оно основано не на человеческом поиске Бога (что тоже важно), но на том, как сам Бог открывает себя человеку. И здесь ключевым источником веры для христиан является Священное Писание, которое это Откровение и содержит. Да, наш сегодняшний разговор будет о Библии!

         И вот здесь то чаще всего и возникают самые недоуменные вопросы. Мы постоянно слышим от скептически настроенных собеседников реплики типа: «С чего вы взяли, что можно верить этой книге?», «Библию же обычные люди написали!», «Да ее переписывали за века много раз!», «Настоящие знания не в канонической Библии, а в апокрифах, которые церковники от нас столетиями скрывают!» и так далее. Постараемся в этих вопросах разобраться. Начнем с главного: кто все же является автором Библии?

         Казалось бы, ответ очевиден – люди. Имена некоторых нам известны, это ветхозаветные пророки и новозаветные апостолы. Но в то же самое время, верующие люди убеждены, что эта Книга является не чисто человеческим произведением, а Словом Божьим. Здесь то мы и знакомимся с таким термином как «богодухновенность». Это понятие одно из самых важных для понимания христианского отношения к Библии. В то же самое время вопрос о богодухновенности является весьма непростым и попытки его разрешить породили множество теорий, обзор которых мы и постараемся дать в данной статье.  

В самом общем смысле их можно разделить на два типа: вербальные и невербальные. Вербальных или буквалистских теорий в настоящее время придерживается ряд фундаменталистских протестантских деноминаций, которые рассматривают Писание как результат некоего «Божественного диктанта». Православной мысли такой подход чужд; Православная Церковь исходит из признания того факта, что в библейских книгах вполне нашла свое отражение индивидуальность священных авторов. Таким образом, Священное Писание признается произведением не только Божественным, но и человеческим.

Прежде чем говорить о теориях богодухновенности необходимо указать на то, что Церковь изначально верила в сам факт ее, как таковой. Первые указания на это мы извлекаем из самого Священного Писания. Правда термин «богодухновенность» встречается в нем только один раз.

Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности

второе послание апостола Павла к Тимофею (3, 16)

Через использование данного слова подчеркивается Божественное происхождение Священного Писания и акцентируется его спасительное значение для человека. Богодухновенность для апостола Павла – важное свойство библейского текста, и в этом качестве она соотносится с определением «Священное» из полной титулатуры «Священное Писание». Называя Писание богодухновенным, он излагает общую веру как ветхозаветной, так и новозаветной Церкви в то, что библейский текст был создан под особым воздействием Святого Духа.

Похожий смысл имеет еще один отрывок из апостольских посланий, а именно из второго послания апостола Петра (1, 20-21): «зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым». В последних словах данного отрывка видна убеждённость апостола Петра в том, что авторы ветхозаветных Писаний находились под действием благодати Святого Духа, которая направляла их естественные человеческие способности и силы.

Что же касается конкретного содержания термина «богодухновенность», то благодаря тому, что само Писание крайне лаконично в этом вопросе, существует целый спектр представлений о том, как соотносятся действие благодати Святого Духа с индивидуальностью автора.

Как уже было сказано выше, все обилие существующих теорий богодухновенности можно свести к двум группам, согласно базовым принципам, на которых они основаны. Таким идейным принципом для первой группы можно считать категоричное требование соблюдения безусловного Божественного авторитета Библии; теории, принадлежащие ко второй группе, предполагают гораздо более широкие и свободные подходы. Что касается наименований данных групп теорий, то они могут называться соответственно консервативными и либеральными, дедуктивными и индуктивными, словоцентричными (word-centred) и невербальными (non-verbal). Как отмечают исследователи, общепринятая классификация в данном вопросе отсутствует.

         На одном из полюсов находится такая крайняя в своей консервативности теория, как теория транса. Ее сторонники полагают, что Господь в буквальном смысле двигал рукой авторов Священного Писания, которые в тот момент находились в состоянии, которое можно охарактеризовать как исступление или транс.

Очень близко к теории транса стоит теория надиктовывания, которую называют также «механистической» или «теорией божественного диктанта». Согласно ей, текст Священного Писания продиктован Святым Духом и записан авторами Библии слово в слово. Каждая буква в оригинальных рукописях Библии была зафиксирована под непосредственным руководством и с ведома Бога. Отличие от теории транса здесь несущественно и состоит лишь в том, что авторы Писания во время «божественного диктанта» находились в сознании.   

Подобных взглядов нередко придерживались раннехристианские авторы, которые использовали сравнение священного автора, например, с музыкальным инструментом, на котором Господь играет мелодию. Ранние Отцы Церкви, следуя в значительно степени иудейской традиции (в частности Филона Александрийского), были склонны рассматривать вдохновение как продиктованное свыше и записанное слово в слово (Афинагор, Тертуллиан и др.) В таком случае действительным автором Библии становился только Дух Божий, а роль человека ограничивалась механической передачей Его речений.

Интересно, что такой взгляд нашел отражение и в иконографии евангелистов и пророков, где в Средние века нередко изображался Святой Дух, надиктовывающий текст. Отчасти такая точка зрения объясняется происхождением термина «богодухновенность», из языческого лексикона, где оно предполагало состояние прорицателя в экстатическом исступлении как обязательное условие получения прорицания. Предлагавшиеся апологетами образы часто объясняли природу ветхозаветного пророчества по аналогии с состоянием языческого оракула.

         Можно предположить также, что такие взгляды раннехристианских авторов, акцентирующие роль Святого Духа, связаны еще и с тем, что таким образом апологеты старались ответить тем, кто сомневался в Божественном происхождении Библии. Однако эти взгляды ни в коем случае нельзя считать однозначным церковным учением. В последующей святоотеческой литературе мы встречаем указания на то, что авторы Священного Писания не утрачивали сознания и своих индивидуальных особенностей. Пророки и апостолы вовсе не были медиумами, в состоянии транса записывавшими весть свыше. Святитель Иоанн Златоуст особо подчеркивал, что такими медиумами могли быть только лжепророки, а истинные пророки не теряли своей индивидуальности, когда передавали людям Слово Божие.

Особенно значимым и ясным стало такое отношение христиан к истинному и ложному пророчеству с середины VII века. Причиной тому –возникновение и распространение ислама, с его особенным взглядом на природу Корана. Для мусульман их священный текст существовал прежде сотворения мира и в свое время был буквально продиктован пророку Мухаммеду дословно без малейших отступлений от небесного оригинала. Но христиане относятся к этому иначе: если для мусульман воплотившееся в мире Слово Божие — это книга, то есть Коран, то для христиан это Богочеловек Иисус Христос, а Библия — книга, которая рассказывает о Нем и о множестве других личностей. Для нас первичен не сам текст, а та Личность, которая стоит в центре этого текста.

Восточная Церковь в лице святых отцов не пошла дальше осторожного отношения к богодухновенности, как к процессу осознанного восприятия Откровения. Это может быть связано с тем, что сама богодухновенность Писания не только никогда не оспаривалась на Востоке, и никто вообще не поднимал никаких острых смежных вопросов. В середине ХХ века отец Алексий Князев писал, что «если Запад, вследствие особенности своих интересов и своих исторических путей, имеет в настоящее время и догматические определения, и целую богословскую литературу по вопросу о богодухновенности Священного Писания, то на православном Востоке догмат богодухновенности священных книг еще ожидает своего исследователя.

Действительно настоящие споры о методах и технологии богодухновенности начались на Западе в эпоху Реформации.  Для ее лидеров (М. Лютер и Ж. Кальвин) богодухновенность приобрела особое значение в силу провозглашенного принципа вероучительной исключительности и достаточности Писания (знаменитое «sola Scriptura»). Поэтому основатели протестантизма, опираясь на упоминавшиеся выше библейские тексты, повторили слова о библейских писателях как инструменте, на котором играл Дух. Впоследствии поколения протестантских теологов трудились над выработкой богословских теорий богодухновенности.

Протестантский подход не сводит процесс получения Откровения к трансу. Однако об участии священных авторов в данном процессе можно говорить лишь как о сознательном и добровольном вручении себя в распоряжение действий Св. Духа. В рамки протестантского подхода вполне укладывается представление о «божественном диктанте». Сторонники вербальной теории или «буквальной богодухновенности» пытаются несколько сгладить прямолинейность инструментального понимания, предполагая, что Бог обращается к собственным литературным способностям авторов, подсказывая слова и выражения. При этом, каждое слово в тексте – этот именно то слово, которое Бог хочет использовать в данном месте, хотя и взято оно из лексического запаса писателя.

Если в лексиконе автора существует только одно слово, подходящее для выражения мысли, транслируемой Святым Духом, то его Дух направляет именно к употреблению данного слова. В случае если слов больше, можно усмотреть некую свободу автора в их выборе. Эта теория позволяет хотя бы отчасти разрешить проблему различий в языке и стиле книг Священного Писания, которая никак не может быть преодолена в рамках теорий транса или прямого надиктовывания. Хотя проблемы эти не снимаются в данном случае целиком. Для богословов данного направления самое важное – это акцентирование безошибочности Библии в целом.

         Необходимо отметить, что такие представления о богодухновенности являются достоянием не только протестантских мыслителей. Католическое богословие времен Реформации стояло на тех же позициях. Тридентский собор в своем Декрете о принятии святых книг и преданий говорит следующее: «Святой Вселенский и всеобщий Триденский собор (...) также ясно видит, то эти истина и дисциплина содержатся в писаных книгах и неписаных традициях, которые или приняты апостолами из уст Самого Христа, или по велению Святого Духа передавались от тех же апостолов как бы из рук в руки вплоть до нашего времени. Следуя примеру православных отцов, Собор с равным благочестием, любовью и почтением принимает и почитает все книги Ветхого и Нового Заветов, ибо оба Завета исходят от одного и того же Бога, а также все традиции, сохраненные постоянной практикой Католической Церкви, относящиеся к вере или ко нравам, продиктованные устами Христа или Святым Духом». Однако уже в 1870 г. на I Ватиканском соборе определение о «диктовке» было заменено на «вдохновение Святого Духа».

         Постепенно развитие библейской критики неизбежно приводило к появлению богословских теорий, которые стремились либо примирить понятие богодухновенности с новейшими научными достижениями, либо в соответствии с ними построить свое понимание богодухновенности. Как в протестантском, так и в католическом богословии появляются попытки разделения библейских книг, входящих в канон, по степени их богодухновенности, а также разграничения священного текста по его содержанию: как богодухновенные утверждались только нравственные и вероучительные положения Библии; прочий материал (исторический, географический, бытовой, естественнонаучный и др.) не рассматривался в категории богодухновенности.

         Попыткой органического соединения божественного и человеческого начал в процессе трансляции Откровения является динамическая теория или «учение о богочеловеческом характере Писания». В этой теории ключевое значение отводится творческой свободе авторов Писания. Бог не диктует и не указывает на слова. Действие Духа Божьего заключается в том, что Он направляет автора к требуемым мыслям или концепциям, предоставляя индивидуальной личности автора проявляться в выборе слов и выражений. Главная функция Святого Духа здесь – оберегать авторов от ошибок, чтобы они излагали не свое учение, но «вернейшее пророческое слово».

         Можно осторожно предположить, что данный подход, учитывающий «богочеловеческий» характер Писания гораздо ближе православному богословию, чем все варианты вербальных теорий. Необходимо правда отметить, что Православие долгое время оставалось в стороне от тех путей, которыми шло западное богословие, пытаясь выработать рабочую теорию богодухновенности. Отечественное богословие до революции ограничивалось как правило критическим рассмотрением западных наработок в этом вопросе. Исследователи выделяют две позиции, которые означились уже в ходе ХХ века. Протопресвитер Алексей Князев, рассматривая богодухновенность как как догмат, предлагал строить соответствующую православную теорию, опираясь на принцип содействия божественного и человеческого начал. Аналогично высказывался Борис Иванович Сове в своих тезисах, представленных для I Конгресса православных богословов в Афинах (ноябрь 1936 г.): «Механически-буквальное понимание богодухновенности священных книг – достояние иудейского и консервативного протестантского богословия – не может быть защищаемо православными богословами как уклоняющееся в своего рода «монофизитство», а должно быть исправлено в свете Халкидонского догмата о богочеловечестве. Участие в написании Библии человеческого элемента с его ограниченностью объясняет особенности ветхозаветных книг как исторических источников, их ошибки, анахронизмы, которые могут быть исправлены внебиблейскими данными, обогатившими особенно в последние десятилетия историю Древнего Востока. Ложный апологетический взгляд на Библию как энциклопедию исторических и естественных наук должен быть оставлен».

Иной взгляд на проблему богодухновенности у известного богослова ХХ в. отца Георгия Флоровского, который критично смотрел на саму возможность и необходимость построения такой теории. Не отрицая того, что Писание богодухновенно, автор считает, что богословие никогда не сможет точно определить характер этого понятия и механизмы процесса передачи Откровения. Для Флоровского богодухновенность – тайна. «Мы не можем до конца понять, как именно «святые люди Божии» слышали Слово Господа, как смогли они выразить его словами собственного языка. Но в их человеческой передаче звучит голос Божий. Слово Божие в словах человеческих: здесь лежит тайна и чудо Библии».

         Необходимо еще упомянуть о том, что помимо теорий, которые так или иначе пытаются говорить о полной богодухновенности текста Священного Писания, существует целый ряд теорий, частично или даже полностью отрицающих таковую. Есть, например, теория разной степени богодухновенности, согласно которой отдельные части текста Библии обладают большей или меньшей богодухновенностью. Однако данная точка зрения вряд ли может быть принята православным богословием, так как противоречит мнению апостола Павла о богодухновенности всего Писания. Что не мешает нам выделять в составе Писания более или менее важное. 

Теория частичной богодухновенности исходит из утверждения, что в Писании есть богодухновенные и небогодухновенные тексты. Правда четких и внятных критериев отнесения текстов к той или другой группе у тех, кто придерживается такого взгляда, не существует. Как правило речь идет о небогодухновенности тех отрывков, где содержатся факты, не относящиеся собственно к вопросам веры и вступающие в противоречие с данными современной науки.    

Популярная у современных западных исследователей теория актуальности связана с представителями неоортодоксальной теологии (в первую очередь Карлом Бартом). Здесь Писание перестает быть в полной мере Словом Божиим, а остается лишь некой словесной оболочкой Откровения, которая лишь содержит в себе подлинное Слово Божие – Христа. Сторонники данной теории призывают к демифологизации Библии, из которой предлагают извлечь смысловое ядро, отбросив все исторические реалии, имеющиеся в тексте. Очевидно, что данный подход сопровождается крайним субъективизмом.  

Крайние теории просветления и интуиции совсем отрицают такое понятие, как богодухновенность. В первом случае Бог лишь усиливает обычные человеческие способности авторов Библии, вдохновляя их, но совершенно не руководя ими. Во втором – Библия признается просто гениальным литературным памятником, содержащим духовный опыт еврейского народа, его духовные прозрения и интуиции.

Подводя итоги, можно сказать, что православное богословие конечно же признает тот факт, что Библия писалась людьми, которые не были всеведущими. Они могли иметь соответствующие своей эпохе географические или исторические представления, они описывали свой собственный мир. Что, однако не мешает нам сегодня, имея гораздо больше знаний в сфере естественных наук, в сфере богопознания быть их учениками.

Важно также помнить, что всякий текст – не только содержание, но представляет собой единство формы и содержания. Если каким-то свойством, в частности, богодухновенностью, обладает содержание, то невозможно сказать, что это никоим образом не касается формы. Иными словами, простых решений, которые бы «раскрывали механизм» богодухновенности, у нас нет, и они едва ли могут появиться в будущем.  Таким образом, Священное Писание удивительным образом сочетает в себе Слово Божье и ярко выраженное человеческое начало, причем одно не исключает другого. Главным же условием правильного понимания текста является верность Церкви, в которой продолжает жить и действовать тот же Дух, который вдохновлял пророков и апостолов.