Игумения Нина (Боянус)

На кладбище в поселке Кинель-Черкассы одноименного района есть могила, где погребен удивительный человек. Вера Карловна, более известная как игуменья Нина (Боянус), происходила из древнего эльзасского рода, бежавшего в Россию от Французской революции, и эльзасцы хранят о ней память, как и нынешние насельницы Полоцкого женского монастыря.

Игуменья Нина была дочерью Карла Карловича Боянуса, который стоял у истоков гомеопатии и был ее первым историком в Российской империи. Ее дед Карл Людвиг Боянус, торговец в Санкт-Петербурге, и ее двоюродный дедушка, профессор естественных наук в Виленском императорском университете, были родом из Буксвиллера в Эльзасе, там и росли. В те времена Эльзас уже более века считался провинцией Французского королевства, но имел особый статус.

Во время революции волнения всколыхнули Буксвиллер и всё графство. Сопровождавшие эти волнения нападки на религию шокировали большую часть населения. Распространилась невиданная паника, и более пятисот человек покинули графство, положив начало массовому исходу с завоеванных территорий. Эта миграция на немецкую сторону Рейна позже получила название «великое бегство». Среди уехавших были и Боянусы.

После долгих скитаний дед игуменьи Нины Карл Людвиг Боянус обосновался в Санкт-Петербурге, где устроился представителем одного гессенского торгового дома. Родившаяся в Москве Вера Карловна Боянус была младшим ребенком в большой семье. Будучи поздним ребенком, она сначала получила домашнее образование в семейном поместье Ключи возле Кинель-Черкассов. После она получила педагогическое образование в Казанском университете и филологическое в Лондонском. Будучи еще очень молодой, под влиянием матери, духовного отца архимандрита Серафима (Мещерякова) и архиепископа Владимира (Богоявленского), будущего священномученика, Вера открыла в себе призвание к религиозной жизни. Но выбор монашества ею был сделан только после смерти отца — отсрочка, объяснявшаяся уважением к нему как к человеку, крещенному в Лютеранской церкви.

Вера приняла иноческий постриг и стала насельницей одного из древнейших славянских монастырей — Спасо-Евфросиниевского в Полоцке, основанного в XII веке. Нина исполняла обязанности игуменьи, не будучи назначенной на этот пост ввиду своего молодого возраста (ей было 29 лет). Под ее влиянием монастырская школа была преобразована в женское педагогическое училище. Она построила для школы новое современное здание из камня. Здание существует по сей день, и его многократно посещал брат царя великий князь Константин Константинович. Мать Нина организовала в школе преподавание иностранных языков и живописи.

Матушка Нина прекрасно владела английским, французским, немецким языками, позже изучила еще греческий и еврейский. Знание этих языков позволило ей заниматься переводами богословских сочинений. Она состояла в переписке с митрополитами Флавианом, Агафангелом, с известным писателем В. В. Розановым. 

Во время Первой мировой войны училище было преобразовано в военный госпиталь, рассчитанный на 250 раненых, где мать игуменья лично за ними ухаживала. Как свидетельствуют письма игуменьи Нины того периода, ей приходилось порой делать до ста пятидесяти перевязок в день, при том, что на ее попечении оставалось более двухсот учениц и училищный персонал.

Революция застала игуменью Нину в родительском имении в Самарской губернии. Здесь, на Самарской земле, с которой связана вся дальнейшая судьба матушки, начинается ее служение людям на новом поприще. 
Матушка Нина имела удивительный дар веры, силу духа и огромное желание послужить людям. Она была попечительницей и устроительницей двух церковно-приходских школ в Самарской епархии. 

Когда начались серьезные гонения на Церковь матушка Нина укрылась под Самарой — сначала у сестры Любови, затем у друзей. Но положение было опасным. Статус монахини ставил под угрозу расстрела не только ее саму, но и родных и друзей. Понимая ситуацию, она приняла решение изучать медицину в Самаре, тем более что у нее уже было свидетельство военной медсестры.

Получив диплом, работала терапевтом в городской больнице. Потом, чтобы избежать ареста и голода, переехала за 40 километров от Самары в Алексеевку, где жила в небольшом домике и тайно молилась в сохранившейся маленькой церкви. В 1935 году храм был разрушен, а Нина вернулась в Самару, где до конца Второй Мировой войны работала в педиатрическом отделении городской поликлиники. Она много времени уделяла племянникам и племянницам, зажигая в них дух веры. В 1948 году подруга детства приняла ее в Кинель-Черкассах, деревне, где Нина провела детство и где прожила до своей кончины в 1953 году.

Всюду трудилась матушка Нина по мере сил во славу Божию, жертвенно служа ближним. По свидетельствам современников матушки Нины, главной целью своей жизни она считала как можно более полное совершенствование в добре. Всем, кто встречался на ее пути, она помогала своим личным примером, делом, словом, молитвой.

Главное, какими мы предстанем пред Господом

Игумения Нина (Боянус)

 Матушка всегда посещала храмы Божии, и если в одном месте храм закрывали, то она переезжала туда, где была действующая церковь. Жители села Кинель-Черкассы обязаны игуменье Нине тем, что благодаря составленному ею письму последний в районе действующий храм Вознесения Господня не был закрыт. Именно в этом храме молилась она последние пять лет своей жизни, именно в этом храме отпевали ее, провожая в последний путь. 

В памяти старых прихожан сохранился образ маленькой, согбенной женщины, жившей очень уединенно, которая раньше всех, пешком приходила в храм, вставала всегда возле левого клироса и внимательно, по книге, следила за службой.

При знакомстве с жизнеописанием игуменьи Нины и других членов семьи Боянусов особенно поражает невероятная энергия и неисчерпаемое трудолюбие. Несчастья и трудности, которые выпали на долю семьи вследствие Французской, а затем Октябрьской революций, дали проявиться силе воли Боянусов, их решительности и способности находить свое место в новых условиях. Фамильными чертами были строгость, простота, преданность друг другу и открытость миру.

В октябре 1953 года игумения Нина (Боянус) была погребена без всякой пышности в Кинель-Черкассах Самарской области. Место ее захоронения было надолго утеряно. Из тех, кто лично знал матушку Нину, почти никого не осталось. Забылось имя ее среди людей, но не забыта она оказалась у Бога. Нашелся сын Феклы Ивановны Степановой, келейницы матушки Нины, Михаил Михайлович Степанов (умер 1 января 2002 г.). Он и указал место ее захоронения. В 2002 году сестры Полоцкого монастыря привезли и установили крест на могиле игуменьи Нины в Кинель-Черкассах. 
Так жизнь и подвиги игумении Нины не остались сокрыты от нас. За три следующих года сестрам Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря удалось подготовить к публикации книгу о ней и ее семье. Эту женщину с эльзасскими корнями и сейчас почитает община.