Христианские священные изображения

Главные символы естественным образом связаны с самым существенным в жизни Церкви — Спасителем, Его крестной смертью и утвержденным Им таинством Евхаристии, или по-русски Причастия. Таким образом, главные евхаристические символы: хлеб, виноград, предметы, связанные с виноградарским делом, — получили наиболее широкое распространение в живописи катакомб, в эпиграфике.  Они изображались на священных сосудах и предметах обихода христиан. К собственно евхаристическим символам относятся изображения виноградной лозы и хлеба.

Хлеб изображается как в виде колосьев, так и в виде готовых хлебов, приготовленных для причащения.

Виноградная лоза — евангельский образ Христа, единого источника жизни для человека, которую Он подает через Причастие. Символ лозы имеет также значение Церкви: ее члены — ветви; виноградные грозди, которые нередко клюют птицы, суть символ Причащения — способа жизни во Христе. Сам Христос в Евангелии сравнивает Себя с виноградной лозой, а своих учеников – с ветвями. Необходимо также напомнить, что в Ветхом Завете виноградная лоза — символ земли обетованной, ее плодородия, а в Новом Завете — Царства Божьего. В этом значении лоза еще долго используется в качестве декоративного элемента. К символике винограда относятся также изображения чаш и бочек, используемых при его уборке.

С самим Спасителем связаны изображения рыбы как своеобразной отсылки к имени Христа; Доброго Пастыря (Ин 10, 11–16; Мф 25, 32); Агнца — Его ветхозаветного прообраза (например, Ис 16, 1; Ин 1, 29), а также Его имени, выраженного в знаке (монограмме) и в символическом изображении Креста в образе якоря, корабля.

Остановимся прежде всего на монограмме имени Христова. Эта монограмма, состоящая из начальных греческих букв Х (хи) и Р (ро), получила большое распространение, возможно, начиная с апостольских времен. Мы находим ее в эпиграфике, на рельефах саркофагов и в мозаиках. Возможно, монограмма восходит к словам Апокалипсиса о «печати Бога Живого» (Откр 7, 2) и «новом имени побеждающему» (Откр 2, 17) — верному в Царствии Божием.

Греческое название монограммы «хрисма» (переводится дословно как «помазание») может переводиться как «печать». Форма монограммы существенно видоизменялась с течением времени. Наиболее распространённый вариант усложняется в раннеконстантиновское время.

Нередко она украшается пальмовыми ветвями или изображается в лавровом венке (античные символы славы), сопровождается буквами α (альфа) и ω (омега). Такое употребление восходит к тексту Апокалипсиса: «Я есть Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр 1, 8; см. также Откр 22, 13). Начальная и конечная буквы греческого алфавита являют таким образом Божественное достоинство Иисуса Христа, а их соединение с Его именем (хрисма) подчеркивает Его собезначальное бытие с Отцом, Его отношение к миру, как первоисточника всего и конечной цели всякого бытия». Таково изображение хрисмы на монетах императора Константина II (317–361). Изображение хрисмы — постоянный мотив христианского искусства.

Все эти изображения — действительно тайнопись; за известными формами букв алфавита и другими знаками скрывается образ Распятия Воплотившегося Бога и возможность для человека измениться через приобщение к тайне Креста. К таким образам относится и якорь — символ христианской надежды на будущее Воскресение, как говорит о том апостол Павел в послании к Евреям (Евр 6, 18–20). Поэтому нередки, например, изображения якоря в римских катакомбах. В сложносоставных композициях могут сливаться изображения креста и якоря. Кроме того, их нередко сопровождают рыбы — символы Христа, а из основания такого Креста произрастают пальмовые ветви — символы триумфа. В прямом смысле, как образ спасения, используется якорь в изображении с уловляемыми им рыбками, символизирующими христиан. 

Другой распространенный символ — корабль, который также нередко включает образ Креста. Во многих древних культурах корабль — символ человеческой жизни, плывущей к неизбежной пристани — смерти. Но в христианстве корабль ассоциируется с Церковью. Церковь как корабль, ведомый Христом, — распространеннейшая метафора. Но и всякий христианин тоже может уподобляться кораблику, следующему за кораблем-Церковью. В христианских изображениях корабля, несущегося по волнам житейского моря под знаком креста и направляющегося ко Христу, адекватно выражен образ христианской жизни, плод которой — обретение вечной жизни в единении с Богом.

Обратимся к образу Христа — Доброго Пастыря. Основной источник этого образа — евангельская притча, в которой Сам Христос называет Себя так (Ин 10, 11–16). Собственно, образ Пастыря коренится в Ветхом Завете, где нередко предводители народа израильского (Моисей, Иисус Навин, царь Давид) называются пастырями, о Самом же Господе говорится — «Господь, Пастырь мой» (Пс 23, 1–2). Таким образом, Христос в евангельской притче указывает на исполнение пророчества и обретение утешения народом Божьим. К тому же образ пастыря имел и имеет всем понятный смысл, так что и поныне в христианстве принято называть священников пастырями, а мирян — паствой. Христос-Пастырь изображается в виде античного пастуха, одетого в хитон, в пастушеских зашнурованных сандалиях, нередко с посохом и сосудом для молока; в руках он может держать тростниковую флейту. Такова, например, мозаика начала IV века базилики из Аквилеи.

Художественными прототипами образа могли послужить античные изображения пастуха, покровителя стад Гермеса с ягненком на плечах, Меркурия с барашком у ног. Агнец на плечах Доброго Пастыря — образ Богообщения, божественной радости о пропавшей овце — кающемся грешнике — в Евангелии от Луки (Лк 15, 3–7), где раскрывается и пророчество Исаии: «Агнцев будет брать на руки и носить на груди своей, и водить дойных» (Ис 40, 11). Тут тайна искупления мира во Христе, отношения Бога, «полагающего жизнь свою за овец» (Ин 10, 11), к людям. Овца в данном случае есть образ падшей человеческой природы, воспринятой Богом и возведенной Им к Божественному достоинству.

С образом Доброго Пастыря в раннехристианском искусстве соседствует образ Агнца — ветхозаветного прообраза жертвы Христа (жертва Авеля; жертва Авраама, пасхальная жертва) и евангельского Агнца, «берущего на себя грехи мира» (Ин 1, 29). Агнец — Христос нередко изображается парадоксальным образом с принадлежностями пастуха, что буквально следует словам Откровения «Агнец будет пасти их и водить их на живые источники вод» (Откр 7, 17). Агнец есть евхаристический образ, и в христианской иконографии он нередко изображается на дне литургических сосудов. Агнцем называется в современной литургической практике и часть просфоры, освящаемая в Евхаристии, которой собственно и причащаются вссе верные.

Агнец может изображаться на скале или камне, из подножия которого бьют струи четырех источников (символы Евангелия), к которым устремляются другие агнцы — апостолы или, шире, вообще христиане. Агнец из мозаик Равенны (VI в.) изображен, помимо всего прочего, с нимбом, на котором — хрисма; тем самым его соотнесенность с Христом предстает как совершенно бесспорная.

Изображение Христа в виде Агнца намекало на тайну Крестной Жертвы, но не обнаруживало ее перед нехристианами; однако во времена широкого распространения христианства оно было запрещено 82 правилом Трулльского собора 692 г., поскольку первенство в почитании должно принадлежать не прообразу, а самому образу Спасителя. По отношению к «прямому образу» такие символы являлись уже пережитками иудейской незрелости.

В Новом Завете символика рыбы связывается с проповедью; бывших рыбаков, а после апостолов, Христос называет «ловцами человеков» (Мф 4, 19; Мк 1, 17), а Царствие Небесное уподобляет «неводу, закинутому в море и захватившего рыб всякого рода» (Мф 13, 47).

Евхаристическое значение рыбы связывается с прообразовательными евангельскими трапезами: насыщением народа в пустыне посредством хлебов и рыб (Мк 6, 34–44; Мк 8, 1–9), трапезой Христа и апостолов на Галилейском озере после Воскресения (Ин 21, 9–22), которая нередко изображается в катакомбах, смыкаясь с Тайной Вечерей. В Писании Христос говорит: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?» (Мф 7, 9–10). По мысли толкователей образ рыбы относится ко Христу как истинному Хлебу Жизни, в противоположность змее, которая символизирует диавола. Изображение рыбы нередко сочетается с изображением корзины с хлебами и вином, и таким образом символ рыбы связывается с Самим Христом. Символика рыбы оказывается связанной и с таинством Крещения. Как говорит Тертуллиан: «Мы маленькие рыбки, ведомые нашей Рыбой, мы рождаемся в воде и можем спастись не иначе, как пребывая в воде».

Необходимо также упомянуть и о символике рыбы с точки зрения криптографии. По-гречески рыба звучит как ИХТИС (ΙΧΘΥΣ). Для языческого ума это – просто рыба. Однако христиане прочитывали это слово как аббревиатуру: «Иисус Христос Теу Иос Сотир», что переводится: «Иисус Христос Божий Сын Спаситель».

Крест Христов и Его Воскресение, апокалиптические чаяния всеобщего воскресения и настоящая жизнь Церкви в Таинстве Евхаристии — вот суть образов, скрывающихся за символами первых веков христианства, часть которых постепенно, начиная со времени Константина Великого, вытеснялась более прямыми образами. Об этом новом этапе развития христианского искусства мы поговорим на страницах нашего журнала в следующих его выпусках.